Евгений Ройзман: «Все мое детство прошло под знаком Белой Башни!»

Нынешний мэр Екатеринбурга Евгений Ройзман родился и вырос на Уралмаше, это его родной район, родной город. Нам удалось встретиться и поговорить о насущных проблемах Уралмаша. Любопытные факты и интересные рассуждения нашего градоначальника читайте в нашем интервью.  

- Евгений, как известно, вы являетесь сторонником идей конструктивизма. В нашем городе зданий этого стиля немало. Однако, к сожалению, некоторые из них находятся далеко не в лучшем состоянии. Достаточно вспомнить Белую Башню. Много разговоров идет о реконструкции. Впрочем, из-за определенных проблем, никак не могут приступить к действиям, а сегодня к этому памятнику и вовсе закрыт доступ. Что на ваш взгляд можно с этим сделать?

ЕР. Существует одна очень серьезная проблема. Все, что разом строилось, в упадок приходит также разом. На Уралмаше многие памятники построены во времена конструктивизма. Тогда все делали в второпях, перекрытия строили деревянные. Здания очень тяжело содержатся, и это проблема по всему городу. Белая Башня – это памятник не всероссийского, а международного значения. Понятно, что надо реконструировать. Там есть одна очень серьезная проблема, а в определенной степени, это даже плюс – у башни не может быть какого-то другого значения. Там уже несколько раз хотели сделать и ресторан, и какую-то другую площадку.  А само по себе сооружение, конечно, фантастическое. Все мое детство прошло под знаком Белой Башни.

- И все-таки, можно ли как-то сдвинуть проблему с мертвой точки или она так и будет простаивать? Немало тех, кто хочет взяться, но не получается, здание не реконструируется.

ЕР. Понятно, что Белой Башне разрушиться, сломаться и упасть, конечно, никто не даст. Я еще подниму бумаги по ней, посмотрю, как обстоит дело сегодня. В то же время, с достаточно массированным пиаром группа взяла на себя работу с Белой Башней. Вообще, мало того, Белую Башню надо делать в связке со старым ДК. В свое время там был пожар внутри, из-за чего половина здания закрыто. Там столько интересных деталей, оставшихся с 30-ых годов.

- Какова перспектива сгоревшего кинотеатра «Темп»? Будет ли он восстанавливаться? Ведь в свое время он был главным кинотеатром в городе, и для жителей, особенно Уралмаша, он представляет особую ценность.

ЕР. Здесь нужно говорить о целом комплексе – это 115 школа, вечерняя школа. Сегодня эти здания, включая «Темп» превратились в «бомжатник», стекла выбиты. В «Темпе» есть одна интересная вещь, его строили народной стройкой. То есть строило не государство, а сами люди. В 115 везде были паркетные полы, была лепнина очень красивая. Кто-то в свое время «положил глаз» на это, начали приводить в запустение. Кто-то ждет землю под застройку на этом месте, а городу не выгодно это содержать. Но сейчас я собираю информацию об этом. Однако ресурсов не так много – бюджет города весьма урезанный, поэтому дай Бог старый ДК сохранить.  

- Еще с лихих 90-ых у Уралмаша сформировался образ как опасного и преступного района. Причем такое представление сохраняется и до сегодняшнего дня.  Скажите, как можно сломать такой сложившийся стереотип у людей?

ЕР. Сразу скажу, что мне не нравится термин «лихие 90-е». Его придумали в предвыборных целях, чтобы показать, как было плохо и как стало хорошо. На самом деле в 90-е годы страна была значительно свободнее, перспектив было гораздо больше. Я это вижу как историк, и как человек, который жил в то время. В городе самое мощное сообщество было именно на Уралмаше. Уралмаш – такой район, где все учились в одних школах, все друг друга знали, и все тренировались на одном стадионе. Плюс у нас было всего 4 пионерских лагеря, по ним мы тоже все друг друга знали. На Уралмаш наложились два бренда – заводской и криминальный. И друг друга они где-то поддерживают, где-то нивелируют. На самом деле, это все уже история. 

А вообще, район стал «быдлеть» в последние годы. Причем он быдлеет откровенно. Раньше Уралмаш был таким отдельным городом, он едва ли был не выше остального города.

- Вы отметили, что один из брендов Уралмаша – завод. Скажите, каким вы видите будущее Уралмашзавода? Каковы его дальнейшие перспективы на ваш взгляд, и есть ли они вообще?

ЕР. Екатеринбург занимает первое место в мире по постиндустриальному развитию. Кто сумел вовремя от завода оторваться и уйти в другое направление – те выжили, а кто умирает вместе с заводами – те вместе с заводами и умрут. На мой взгляд, в условиях современной экономики, у  Уралмаша – гиганта такого, гораздо стало меньше шансов для выживания с того момента, как открыли границы, когда стала другая конкуренция. В закрытых границах он мог существовать сколько угодно. При открытой экономике выжить гораздо сложнее. Сейчас назначили нового ген. директора. Будем пытаться что-то делать, стараться удержать. А в целом, особых перспектив я не вижу. В свое время у меня была мысль, что «Уралмаш» сознательно роняют, то есть убирают его как конкурента, и делают ставку на другое, но сегодня у меня уже нет таких представлений. Кстати раньше в Екатеринбурге на 90 год было порядка 600 детских садов, из них городских было всего 100, все остальные были заводскими. А когда все началось (в перестройку – прим. редакции), города-монолита как такового не было. Бал Уралмаш, Эльмаш, Химмаш, ВИЗ – то есть он состоял из заводов и районов вокруг них. Если выживет завод, то выживет район. Если нет, то такой район превратиться в спальный, а это уже совсем другое.

- В заключении, какие пожелания хотели бы сказать журналу «Мой любимый Уралмаш», а также нашим читателям?

ЕР. Сразу бросается в глаза название журнала, оно мне нравится. Я сам люблю этот город, этот район. Я здесь родился и вырос. Прожил больше 50 лет. Пожелать хочу, чтобы люди всегда сохраняли оптимизм – нужно смотреть и идти вперед. Будущее поколение вырастет, будет вкладывать душу в свой район. Надежда вся на тех, кто придет нам на смену. Все, что будет с районом и его жителями – зависит только от нас. Страна у нас такая, сам не сделаешь – никто не сделает.

Беседовал Александр Патрушев